В 1990-е годы я удостоилась дружбы Раисы Львовны Берг (1913-2006), но ее похвала моему стихотворению 1973 года кажется мне чрезмерной. 28 февраля 1997 года она писала мне из Парижа в Лондон:
«Дорогая Таня!
Большое, огромное спасибо за всё присланное Вами, особенно за Ваши стихи.
Стихотворение "Любимый, в разлуке с тобой…" [привожу его в другом месте] я считаю одним из лучших, когда-либо прочитанных мною. Будь я способна написать такое стихотворение, я избрала бы поэзию свой специальностью и ни на что это поприще не променяла бы…».
Это говорит генетик с мировым именем, художник и писатель, отважная правозащитница, друг Сахарова! Впрочем, она не права. И здесь тоже не права:
«С превеликой грустью думаю о коварстве судьбы, принудившей Вас прекратить творчество…»
Я жила среди стихов и поэтов, я писала, когда писалось, и никакого творчества не прекращала. Пока человек радуется жизни, творчество с ним.
Замечательно, что Раиса Львовна ответила мне всего через три дня после моего письма к ней. Вот это мое письмо от 25 февраля 1997 года:
Dr. Raissa L.Berg
Chez Reperante
10 rue Augustin Thierry apt 36
Paris 75019
France
Дорогая Раиса Львовна,
Юра опубликовал в маленькой местной газетенке [в «Независимой русской газете» Ларисы Ковалевой] Ваши воспоминания о Сахарове. Не обижайтесь: он несколько сократил их, а именно, изъял всё, что Вы пишите о себе. Он говорит, что Вы для него (и для читателя) — не менее интересны, чем Сахаров, но когда пишешь о другом, лучше не отвлекаться на себя.
Газета, кажется, приказала долго жить, однако же за последний номер, в котором изрядная доля наших материалов, редакторша всё же заплатила нам, по 15 фунтов за статью. Так как чек был прислан за все статьи, полученные от нас (в том числе — за Вашу), на наше имя, то посылаем Вам чек с нашего счета. Деньги ничтожные, но хоть Ваши почтовые расходы они покроют.
На всякий случай, сообщаю Вам, что я публикуюсь под фамилией Венцель и Костина; есть у нас с Юрой и совместный псевдоним — Тамара Томасевич. А у Юры псевдонимов столько, что он сам всех не помнит, наверное. Под своей фамилией он публикует лишь стихи да серьезные размышления. В этом номере, что я Вам посылаю, он — Семен Чертолясов и Л. В. Номер совсем неудачный. За вычетом Ваших воспоминаний да юриных статей читать там нечего. Предыдущие номера лучше; мы с Юрой выпускали их практически целиком сами и делали это старательно; даже статьи других авторов Юра редактировал так, что они становились не просто удобоваримыми, но и интересными. Жаль, конечно, что газета закрывается; она и копейку к семейному бюджету добавляла, и некоторое развлечение приносила; но Юра теперь печатается и в российских газетах, в том числе в Литературке, — так что развлечение есть (только времени для него почти нет). Что ни говори, а писателю нужно публиковаться, даже если это и не вознаграждается деньгами.
Посылаю Вам свои старые стихи (я уже давно стихов не пишу), так как Вы когда-то просили об этом, и даже упрекали меня за невыполненное обещание. Виновата! Однако то, что написано 20 лет назад, уже не кажется мне моим. Я — другая, поэтому так неохотно даю читать свои стихи новым знакомым. Если бы Юра о моих стихах не упоминал, так я не говорила бы никому об их существовании. Не потому, что мне стыдно за них, совсем нет, а просто жизнь, в которой эти стихи писались, ушла в далекое прошлое...
Если решитесь приехать к нам в гости, мы будем очень-очень рады. Я теперь могу Вас повозить по окрестностям северного Лондона на машине, так как в январе я получила, наконец, водительские права. И машина у нас сейчас более-менее приличная. Я пока получаю огромное удовольствие от этой новой игрушки, не говоря уже о том, что машина очень облегчила жизнь — не нужно таскать продукты из магазина на себе. Если Юра ездит на бибиси, то я встречаю его вечером на станции железной дороги (мы живем на границе Лондона, в графстве Хартфордшир, и метро здесь нет, только железная дорога и автобусы), так как пешком до нашего дома минут 15 ходьбы.
Юра много работает, устал до полного изнеможения, однако он — человек слова, и пока не выполнит взятое на себя обязательство (перевод путеводителя по Лондону), ни за что не позволит себе передышки. Я надеюсь, что эта каторга закончится к 1 апреля. Неизвестно еще, как эта работа будет вознаграждена, так как договора всё еще нет — а ведь он работает больше четырех месяцев. Но издательство, заказавшее эту работу, пользуется хорошей репутацией, просто, видимо, его московский филиал с ленцой оформляет нужные документы.
На этом прощаюсь, обнимаю Вас. Большой привет Лизе [Кирпичниковой, парижской дочери Раисы Львовны].
Ваша Таня
Как мы с Юрой ни звали Раису Львовну к нам в гости, она к нам в Лондон так и не выбралась, мы же гостили у неё в Париже дважды. Сохранился снимок, сделанный в её квартире, в середине апреля 1995 года.
Что до моего стихотворения, так сильно понравившегося Раисе Львовне, то писать такое замужней женщие в самый её медовый месяц (и читать, пусть в узком кругу) было, казалось бы, с моей стороны делом рискованным, если б я чуть-чуть на себя не наговаривала. Юра знал это, оттого только улыбнулся на недоуменный взгляд Раисы Львовны и ее слова о том, что жить с такой женщиной, должно быть, непросто.
Незачем говорить, что перевод Раисы Львовны — более чем вольный, но стихи ведь часто перекличка, отклик на прочитанные стихи или прозу, английский же Раиса Львовна знала с детства и юности, так что ее душевное движение очень понятно, и я благодарна ей за него.