Валерий Скобло

Прочитав статью Виктора Топорова "Игра в классики", я нахожусь в некотором затруднении. Я член того самого Союза писателей Санкт-Петербурга, который так ненавистен и омерзителен Топорову, и членом которого ОН ТОЖЕ ЯВЛЯЕТСЯ, но защищать этот союз?.. да, пожалуй, что и нет особого желания. Я вступил в Союз, когда он уже почти ничего не имел и поэтому почти ничего не распределял, мои приемные документы чуть не сгорели вместе со зданием Дома писателей, единственной материальной ценностью, которая оставалось к тому времени у Союза. От теперешнего Союза — ни вреда, ни пользы, поэтому прочитав неделей раньше в "Часе пик" сетования поэта, не принятого в Союз, на то, что без "членства" нигде не напечатают, я мог только горько усмехнуться: когда бы так! — разными причинами определяется сейчас печатание во влачащих тоже довольно жалкое существование журналах, но уж никак не членством в СП, этого нет и в помине.

Защищать не названных, но легко угадываемых, с необыкновенной (а может, и обыкновенной) злобностью и с самой разной мерой справедливости описанных Топоровым петербургских писателей тоже было бы странно — разные люди есть в Союзе, есть и не очень хорошие. Защищать названных? но Кушнер, думаю, статьи Топорова не читает (это ему глубоко неинтересно), а вот стихи Кушнера читают, тут Топоров сам же себе и противоречит: Виктор Леонидович первый и читает, и высчитывает, сколько и в каких журналах напечатали, и по-человечески его неудовольствие понять можно — обидно ведь. И даже когда Топоров кого и пожалеет, вроде "ушлого мужика" Кривулина, которого "от главных кормушек отжали", то от такой "жалости" тоже как-то не по себе становится. Может быть, у многих питерских литераторов и туго с эстетическими идеями, но уж лучше их и вовсе не иметь, чем иметь такого рода, что диктуют топоровские отзывы о коллегах по литературе (и Союзу!): "Идиот!.. Бездарь!.. Бездарь и идиот!.. Идиот и полная бездарь!.." Может, оно и так, но как в такую компанию затесался сам Топоров?

Не буду затевать дискуссию с Топоровым о "шестидесятниках" и их "либерал-идиотизме" — попробую только привести топоровскую антитезу этим "идиотским" идеям: оставить войска в Чечне "на теплых квартирах" до "победного конца", а по тому же "идиотизму" не желающих этот "победный конец" обрести, тягать в армию под страхом расширенно применяемой смертной казни. Отличные идеи для истинного (в отличие от "ложно претендующих") наследника гуманистических традиций великой русской литературы, особенно для наследника, которому призыв не грозит и, видимо, никогда не грозил. Я утрирую идеи Топорова ничуть не в большей степени, чем он — мысли "шестидесятников". С тем же "главным идеологом" Яковом Гординым можно соглашаться или не соглашаться, но там есть повод для дискуссии — с чем и о чем можно дискутировать здесь?

Есть у Топорова и излюбленные, "деликатные", как он сам их называет, темы. О еврейском засилье в петербургской поэзии, например. Не подумайте плохого, самого-то его тема эта, видимо, не особенно волнует (так, от случая к случаю, когда про поэтессу (женщину!) он выразится в смысле того, что та пишет "еще не совсем по еврейски, но уже совсем не по-русски"), а вот народ нервничает, "прехорошенькая, лет двадцати, шотландка" по этому поводу выпрыгивает из своих шотландских штанов и почему-то "румянится от смущения". Да чего там? — и смущаться не стоит, это ведь такая упоительная тема! и почему только касательно поэзии? — как писал тоже совсем не Иванов, хотя и как бы с Петровым: "Десять лет, как жизни нет. Все Айсберги, Вайсберги, Айзенберги, всякие там Рабиновичи…". Это тогда было десять, а за восемьдесят и не то еще накипело. Только как будет определяться с еврейством Виктор Леонидович? По израильским религиозным законам — т.е. по матери, или по нашим исконным, т.е. опять же "по матери", конечно, но и по отцу, деду и до десятого колена? А то ведь тут всякие сюрпризы бывают; вот Фет, например…

В многочисленных публикациях Топорова такого рода любопытны, разумеется, не они, а просвечивающая за ними личность автора. Злобная остервенелость в сочетании со склонностью к литературным скандалам и некоторой своеобразной отточенностью (хочется, разумеется, употребить другое слово — из топоровского ряда, где обыденен "блин,… старческий хрен в целлофане", но уж воздержусь) пера — вещи, конечно, достаточно заурядные и достаточно тривиальными причинами чисто психологического свойства объясняются. Игра в "мэтра", компенсирующая по тем или иным причинам недобранное в молодости, — дело тоже хорошо известное. Качества эти могут пользоваться определенным спросом во всякое время, особенно во времена, выражаясь по-топоровски, "бездарно разрушаемого мира". Но ведь и Виктору Топорову — не только мифической, сваленной им в одну кучу компании "шестидесятников", не стоит заблуждаться на свой счет. Истинная цена этим качествам — копейка в базарный день. Продать по этой цене душу дъяволу — дело нехитрое. Но не мною сказано про этого покупателя, что он "отец всякой лжи". И он обманет Виктор Леонидовича, обязательно обманет.

1997, Петербург;
помещено в сеть 23 сентября 2019

газета ЧАС ПИК (Петербург), №63(792), 30.04.97.